Грань креста (дилогия) - Страница 106

106

— Куда, куда, стой!

Люси, подпрыгнув, вцепилась в мои брюки, справедливо расценив, что подбирать её с пола мне некогда. Так, мотаясь на штанине, и висела, покуда я, распихивая толпу, пытался догнать парня. Позади тяжело топал Патрик. Убедившись в бесполезности занятия, я остановился, отдышался, пересадил на плечо начальницу.

— М-да. Обидно, — выдохнула та, — две пули в животе — не пустяк. Чёрт этого козла принёс!

— Слушай, доктор, они же ведь где-то живут. Может, пойдём к ним домой?

— Ты видел, как он прыснул? Да они так нашими, с позволения сказать, коллегами на всю жизнь напуганы, что раньше сдохнут, чем нас пустят.

— Девчонку жалко… И он её очень сильно любит, видать. Гляди, похитил, сюда увёз, бережёт как умеет… Славные ребята, хоть и чудные. Давай попробуем хотя бы. Может, объяснить удастся.

— Да что ты там объяснишь!

— Не я, а ты. У тебя вид безобиднее. Ну пожалуйста, а, Люсь! Прошу тебя… Хочешь, я тебе на карточках паспортную часть всегда заполнять буду?

— Пожалел, значит, говоришь? Ладно, — смягчилась начальница, — что ж, попытаемся. Только где их искать?

— Вы про наших птичек, что ли? — вмешался кто-то из слушавших разговор зевак. — А что их искать? Вон их жильё.

Он ткнул пальцем куда-то вверх.

Мы вгляделись. На краю рыночной площади, доминируя над местностью, торчало, уходя щербатой вершиной в небеса, непонятное строение: башня не башня, минарет не минарет. Труба какая-то без окон и без дверей. Где-то на двух третях высоты её, неведомо как прикреплённая, висела огромная сине-жёлтая люлька смутно знакомой мне формы. Чуть подумав, я осознал, что там болтается, удивительным образом не падая, кузов от старого двухэтажного автобуса.

— Там и живут всё время, почти не слазят. Что едят-пьют, никто не знает. Вот и зовём птичками. Что, в гости собрались? — хохотнул. — Идите на здоровье.

— Как?

— А вот, как он.

При взгляде на то, «как он», меня замутило. Иона карабкался, растопырясь, словно паук, прямо по внешней стене башни, цепляясь пальцами за одному ему заметные выступы и трещинки. За спиной парня безвольным тюком моталось тело его возлюбленной, привязанное к плечам верхолаза верёвкой. Пару раз пальцы Ионы срывались, заставляя моё сердце ёкнуть, но всякий раз находили новую опору, и движение продолжалось.

Минута, другая — и пара скрылась в небесном автобусе.

— Да, теперь без вертолёта — никак…

Я понуро опустил голову.

— Не казнись, Шура, ты не виноват.

— Да знаю… А кому с этого легче?

Болтался весь день, как в воду сунутый, вспоминая прозрачное личико с горящими на нём огромными глазами. Болело сердце, и пожирал стыд за тех, кто превратил нежную доверчивую девочку в затравленного зверька.

За нас. За себя. За мир, экспортирующий только один товар — страх.

И не развлекали, а ранили очередные откровения упившегося до синевы калеки:

— Кто драпает учёные драпают задержать дерьмоедов — молодцы всех взяли — двое дохлых наплевать — откуда у них грузовик кто-то мне за это ответит — вы скоты куда намылились — ах завтра канал свернётся ах отсюда не выбраться будет — вы и так не выберетесь — всех к стенке — в овраг не надо вонять будет буди хозвзвод могилы копать.

…Это предательство — я двадцать шесть лет служил короне что мне ихние подачки — нас всех тут бросили — оружие и медикаменты пусть чины из метрополии себе в задницу заткнут — мало что сами себя прокормим что я теперь здесь сдохнуть должен — ко всем чертям — командира подрывников ко мне — прибыл ну орёл тебе охота в глуши околеть — шесть кило тротила под Зеркало чтоб в пыль когда ключ закрутится ходу отсюда — на город накласть жрачка есть проживут.

…Нет ребята вы что серьёзно я же ваш командир — Жувре — Каледи Робине — мы ж огонь и воду — как разжаловали — кто в метрополию донёс из вас кто-то — вам что тут охота так отменю — я снят с командования а кто — скотина Жувре ах ты чёрт — сволочи думаете победили Зака — честь у меня не отобрать — я с этим кольтом три войны меня не подведёт — сдохнуть так как солдат и пошли вы все…

Вот и вся история этого мира… Я сплюнул досадливо. Хотели, как лучше, а получилось… Да ничего не получилось! Отсюда никуда дальше не попасть, а обратно — кому-то очень невыгодно. Для тех, кто здесь заправляет, этот мир как это? — «кормушка», а расплачиваться по их счетам — нам. Подозревал я, что все тут, как дома, но не до такой же степени…

Люси, скривившись, озвучила мои мысли:

— Ох и противно же!

— Люсь, у нас виски не осталось?

Мышка прищурилась:

— Напиться с горя решил? Не пошло. Завтра настоящее дело начнётся. Праздник богини, чтоб её. Ты мне работоспособный понадобишься.

— Что он хоть собой представляет, этот праздник?

Рат подёргала хвостом из стороны в сторону.

— У нас вообще-то Фестиваль безумцев — тема для бесед непопулярная.

— Что-то многовато у нас непопулярных тем.

— Не без того. Но тут дела обстоят чуть иначе. Ребята, побывавшие здесь, сами болтать не рвутся. Неприятно вспоминать.

— А взятки им получать приятно?

— Ну, об этом-то они толкуют охотно. А вот насчёт всего остального… Ну, в общем, примерно так: завтра наша клиентура попьёт-погуляет, попоёт-потанцует, а потом начнёт свою богиню призывать. И богиня явится.

— Да ну?

— Явится, явится. В том-то и соль, что её увидят не только психи — все, кто будет на празднике. И наши видели.

— Массовый психоз?

— Не похоже. Последнее время именно из-за таких предположений сюда выезжают исключительно психбригады. Как ты видел, и Тринадцатая поступила так же. Сеппо — наш коллега, психиатр.

106