Грань креста (дилогия) - Страница 81

Вы знаете, многих пронимало. А пару раз, пребывая в состоянии особо повышенной злобности, я общался с клиентурой и вовсе прямолинейно:

— Добрый вечер или утро — как кому. Бригада психиатрической перевозки. Какие есть жалобы?

Рты пациентов разевались шире моего кармана перед получением взятки.

— Зачем нам психическая?

— А нешто нормальные люди в такое время «Скорую» вызывают? Они пятый сон давно уже смотрят.

Тоже действовало недурно.

Один мой знакомый выдвинул как-то довольно рациональную идею: записывать на магнитофон то, что произносят бригады, получая тот самый вызов, и транслировать по радио в программе «Для тех, кто не спит». Жаль, никто и никогда не позволит это проделать. А зря.

— Тормозни на секундочку.

Растянувшаяся поперёк капота начальница приоткрыла один глаз и стукнула хвостом, смахнув на грязный пол пару мелких бумажек.

— Куда это ты на ночь собрался?

— Вслух сказать или сама догадаешься?

— Обожди чуток, до равнины. Не ремесло это — на болотах потемну останавливаться. Ладно, если целиком сожрут, а ну как откусят что?

Чаёк усиленно искал выхода. Едва только мы проскочили на пяток ярдов границу негостеприимного болотного сектора, я немедленно повелел Патрику тормозить. Тот послушно остановил вездеход и откинулся на спинку сиденья, тупо таращась отёчными от недосыпа глазами в темень за лобовым стеклом. Люси перевернулась на спинку, одёрнула задней лапкой полу халатика и, откинув хвост далеко в сторону, зажмурилась дремотно.

Выбравшись из-за кустика, выволок из кармана сигаретку — перекурить на свежем воздухе, покуда стоим. При начальнице не слишком-то получается, не любит категорически. Да и водила мой, почуяв в лице доктора Рат союзницу, начал позволять себе критику в адрес некоторых злоупотребяющих никотином. Злодей! Покуда вдвоём ездили — помалкивал.

Присел на пенёк близ тёплой морды машины, дымлю неспешно. Виднеющаяся вблизи окраина болота на диво тиха. Никто не рычит, не жрёт друг друга и не воет, пожираемый, леденяще. Лишь перебегают с кочки на кочку призрачно-бледные болотные огни.

Ты тоже не любила, когда я курил. Завидя, как привстаю, чтобы достать пачку, всегда задавала один и тот же вопрос:

— Оно тебе сильно нужно? — и тянула к себе. Оказывалось — не нужно. Находилось дело поинтереснее, чем пускать дым. Когда спохватывался, что так и не покурил, порой проходило несколько часов.

Злая и жестокая штука — время. Мы вместе — и его песок пересыпается вниз с потрясающей скоростью. Не успели встретиться, обняться, перемолвиться уже пуста стекляшка колбы, пора провожать тебя на вечернюю электричку.

А не видимся — оно тянется и тянется мягкой резиной бесконечно пережёвываемой жвачки. Встречаемся в понедельник — уже с субботы не знаю, куда себя деть. Брожу из угла в угол бессмысленно, всё из рук валится, ничем занять себя не могу. Как его скоротать? Каким тумблером щёлкнуть, чтобы выкинуть два дня?

Безжалостно время. Беспощадно.

Тебе воскресным утром уезжать с семьёй в отпуск, мне тем же вечером — в командировку. Накануне, оба поглощённые сборами в дорогу, не виделись. А прощались в пятницу. Долго-долго не находили сил оторваться друг от друга. Расстаться — что кусок от себя отрезать.

В день отъезда меня подбросило с постели, едва занялся рассвет. С трудом дотерпев до времени, когда уже не слишком неприлично кого-нибудь разбудить, ринулся к телефону.

Ты сказала «до свиданья»,
Не «прощай». Но я уверен,
Целый месяц ожиданья
Вечность без тебя. И вижу:
Будут лишь воспоминанья
О тебе. Тебя не будет.
Это срок, что зря потерян.
Мне останется на память
С запахом твоим одежда,
Положу её поближе,
Чтобы каждый день касаться.
Мне останется надежда:
Пусть не скоро, но вернёшься,
Мы сумеем повстречаться,
Я тебя ещё увижу.

Твой голос дрогнул:

— Спасибо, Шура. Господи, до чего хорошо…

Целый день я дёргался поминутно на каждый взбрех моих собак. Меня не покидало чувство, что вот сейчас за калиткой окажешься ты. Открою — услышу: «Я осталась…»

Что бы я с этим делал? Мы же не свободные люди, ежишка…

Прибыв утром в чужой город, немедленно бросился к ближайшему таксофону звонить тебе — а вдруг действительно осталась? Конечно же нет. Со странной смесью разочарования и облегчения сломал пополам исчерпанную карточку и пошёл заниматься делами.

Мы шутя называли этот месяц «генеральной репетицией», имея в виду предстоящую разлуку. Уже совсем недолго оставалось пробыть нам вместе после твоего возвращения из поездки. Кто мог знать, как оно на самом деле обернётся?

Надолго — не навсегда. Человек жив надеждой. Отбери надежду — что у него останется? Что теперь осталось у меня?

Чуть не вскрикнул от мягкого прикосновения к голой коже руки. В голове вспыхнуло: «Пришла!» Шура, не будь настолько сумасшедшим.

Поворачиваюсь: гость желанный. Гибкое кошачье тело грациозно замерло подле меня, легко касаясь плеча. Огромные глаза гостьи горят в темноте льдисто-синим неровным пламенем.

Та, Которой Принадлежит Ночь. Волшебное существо, как и я, не рождённое в этом мире. Её могущества не хватает, чтобы вырваться отсюда, — такая же, по сути, пленница. Одинокая, несчастная и потерянная, невзирая на всю ту силу, которой владеет. Обладательница сотен имён, данных ей разными народами в разных мирах и временах.

Я обращаюсь к ней по-своему, называя её Линой. Она напоминает мне тебя, такая же сильная, гордая и независимая с виду, а внутри — просто мягкая, слабая женщина, ищущая опоры и тепла.